|
Dignumaeternamemoria@yandex.ru | |||||
Людмила
Порубай Опубликовано в
газете «Судакские вести», №18, 2009. 50-летию
со дня рождения Татьяны Алюновой посвящается «ГОРДАЯ
РОСКОШЬ БОЛИ…» Люди
обречены жить в парадоксальном мире – ослепительно красивом и
бесконечно
трагическом. Во спасение своё, духом человеческим взращена
поэзия – такой
волшебный язык восторгов и возмущений, страданий, жалоб и откровений,
которым
владеют поэты. Это они, невзирая на неустроенность времён и судеб,
«завязываются петь», а тот, кто способен понимать,
слушает… Это они, поэты,
помогают избежать мучительного чувства одиночества перед жестокостью
рока, дают
ощущение соборности одоления неустройств бытия, помогают видеть
непреходящее в
житейских частностях повседневности… Поэтому, так
естественны любой искренний жест благодарности талантливому поэту и
желание
вдумчивого проникновения в его творчество, особенно, если этот поэт жил
на
нашей земле и творил в нашем городе. Речь идет о
поэте Татьяне Алюновой. В восприятии
творчества любого поэта каждый читатель, в первую очередь, слышит то,
что
созвучно его душевному регистру. О многом поведала мне Татьяна
Алюнова… Почти все ее
произведения – проникновенные элегии, отмеченные неженской
силой духа и отнюдь
не провинциальными заботами: никаких легковесных
«лютиков-цветочков», везде –
глубокомыслие и оригинальная образность. Как мыслящий
неравнодушный человек, она пытается понять свое время – время
«великого
разора» и духовного запустения конца 80-х и начала
90-х (именно на эти годы
приходится творческий период её короткой жизни). Не обращаясь к темам
гражданского звучания, она создает свои незабываемые импрессионистские
этюды
предчувствий и трагедийных настроений: На небе
встал Стрелец – Лежала в
небе мертвая звезда Останемся
здесь, на мели, Иудины
деревья расцвели Пусть нищие
ветки глядят Тогда это
выглядело предчувствием, а сегодня открывается чуткое пророчество
нашего «убожества
лет»…То было время переосмысления
истории страны. Открывшиеся новые факты
заставили искать в ней иные движущие силы. Нашему поэту оказалась
близка
христианская идея искупления: Когда
изгнали люди веру из дум, из сердца, из очей Оставленную
Богом землю попрал антихриста сапог… И отлученная
от церкви Россия в темноте брела, О
гражданской позиции Т. Алюновой недвусмысленно говорит нам и выбор
адресатов её
самых страстных поэтических посланий. Ей достает творческих сил, чтобы
вступить
в диалог с великими русскими поэтами, которые положили жизнь за
достоинство
человеческой личности: Осипом Мандельштамом, Анной Ахматовой,
Владимиром
Высоцким… Стихи
Татьяны Алюновой «Памяти Осипа Мандельштама» трудно
процитировать: они
воздействуют единством всех строк: Разломан
стал мир на причины. Читая стихи
Татьяны, становишься свидетелем ее кропотливого созидания собственного
стойкого
душевного дома, способного противостоять напору разрушительных сил
реальности,
и окна этого дома светятся романтическим миросозерцанием…
Оно изначально живет
в душе истинного поэта, но в эпоху «больших
перемен» неизменно проявляется его
взлёт. И творчество Алюновой – тому подтверждение. Как остро
чувствует она печальную истину о вероломном несоответствии идеала и
действительности! И день
обещает вам звездные руны, Я умерла в
девятнадцатом веке, Мне холодно.
Мрак опускает веки… Написан
реквием. Искуплена вина. С каким
неподдельным участием переосмысливает и воспевает вечные судакский поэт
образы мятежного
свободолюбия! Это о Кармен – в полете её безграничной
страсти: Пусти,
Цыган, я не люблю Некое
исступленное изумление можно расслышать в строках стихотворения
«Врубель и
Демон», где поэт горящим словом обозначает цель гениальных
влияний:
лермонтовский Демон оплодотворил непостижимое полотно Врубеля, а Таня
Алюнова
застыла перед нечеловеческой силой этого слияния и смогла исторгнуть из
своей
души достойные звуки: Смотрите,
люди, что за сила, И о любви
–
тоже с романтическим максимализмом. Самое яркое – об Изольде,
не сумевшей
забыть вкус настоящей любви и погибающей в «непробудной
стуже» холодного
дома: И зима твоих
век нерастаянна – Можно
подивиться изысканному кругу общения в её душевном доме: она обращается
к Данте
и Шекспиру, поэтам из судакской «Киммерии» и гениям
русской литературы; у нее
есть что сказать о героях древнегреческих мифов – Икаре,
Орфее, Галатее,
Кассандре; она чувствует себя уютно среди небесных светил и
одухотворенных
образов природы: Синий ирис
на хрупких плечах И осень
снова моет кисти Способность
романтического восприятия мира позволяет Татьяне Алюновой
ощущать его
горние силы. В её стихах – отпечатки настойчивого поиска
конкретных образов
этих сил, от теософских – до христианских… Очевидно,
человек Татьяна Алюнова за свою особость получала обидное отторжение
обывательского мира, иначе с чего бы так безыскусно звучали в ее
элегиях жалобы
на свою человеческую отстраненность: Никем в
безмолвии не встречен Жить на дне
твоих глаз, Я иду по
прилипшей листве Обида
расплывается в стекле, И самое
яркое подтверждение романтической сущности души Татьяны –
высокое осознание
своего служения поэзии. Мы чувствуем, как оно переливается в ней
разными
оттенками душевного возбуждения. Она то откровенно делится с нами своей
заботой: «…нельзя нам / Уйти из дома под
названьем мир, / Цветные отраженья
не оставив…», – то обреченно
сожалеет о том, что «жизнь выпита стихами»,
то нескрываемо гордо ликует по поводу своей причастности к цеху
поэтов: И в том, что
мне сейчас достался Можно только
предположить, из каких источников питалось это осознание, и потому
принимаем
как данность – её чувство долга перед поэзией, которое живет
в стихах, не
только в лирических намеках, но и в четко обозначенных
философских и
художественно-поэтических формулах:
Этой гордою
роскошью боли владей – Запомните меня. Запомните! И так же
проникновенно
– о жертвенности этого служения: Пусть
звёздный час тем дольше длится, Душа,
проникнутая скорбями своего времени и эхом трагедий других поколений,
не может
не болеть… Поэт Татьяна
Алюнова – мыслью, чувством и словом – одолела
роковой удел творческого
избранничества. Не этим ли объясняется та щемящая пронзительность
стихов,
которые она посвящает человеку творящему?! «Гудят
колокольным литьем» ее стихи об
Анне Ахматовой: Которая
вызывала Как
нравственное кредо звучат слова: Богам
молиться не устану А в газетной
статье «Берегите поэтов» («Судакский
вестник» №12 за 1996 год) Алюнова
переводит свое понимание роли поэтического творчества на язык
общественных
ценностей: «Поэты не перестанут…
отвечать перед людьми за чистоту ноосферы». Философ по
душевному складу, Татьяна Алюнова создала поэтические образы
необычайной
глубины. Вот это – о несовместимости полёта творческой души с
ложью: Я разучусь
летать, когда, А это – о безжалостном времени: Просто мир
неправильно устроен: А когда
Татьяна не могла найти в интеллектуальном арсенале таких
словоотношений,
которые могли бы передать изнуряющий накал её чувств, она уходила
из-под
строгого контроля рассудка в свободное плавание по волнам глубинного
поэтического голоса и рисовала причудливые словесные
картины… В них не найти
привычного детерминизма суждений, в них царят беспричинные явления,
которые не
понять всем напряжением обыденного сознания. Но поэт рассчитывает на
наш
внутренний слух… И тогда в непривычных алогизмах вдруг
проступает потрясающая
способность поэта быть чутким нервом окружающего мира: Разбилась
чернильница
ночи, Я –
вечность
майи, гипс иллюзий, Эти образы
иррациональны, но своей выстраданностью – удивительно
правдивы. Как мы
видим, стихи Татьяны Алюновой просвечивают разнообразными красками
русской
поэзии разных времен, особенно – Серебряного века: и
блоковской отстранённостью,
и энергией цветаевской страстности, и обречённой неприкаянностью
Мандельштама,
который пел «вздрагивая от холода»… Но
– как и бывает у самобытного поэта – её
откровения написаны по заданию своего времени и своей
неповторимой души.
Важно то, что образы, созданные ею – и в светлом поле
сознания, и в загадочном
пространстве алогизмов – делают наш мир богаче и помогают нам
жить. Как сейчас
говорят, у каждого поэта – своя весть. Так о чем же весть
Татьяны Алюновой? Алмазным
резцом «гордой» сердечной боли,
вобрав энергию исторического разлома,
она рассказала нам, что в трагическом сопряжении жизни человека с
реальностью
каждый обязан найти свои спасительные силы, множество которых разлито
во
Вселенной великодушной волей Создателя, и чтобы найти свои, каждый да
будет
способен на душевный подвиг. Судак, май 2009 |
![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() |
|||||
|